Привязанность — фундамент всех отношений

В своем рассмотрении феномена привязанности я буду опираться на работы Джона Боулби, эксперименты Мэри Эйнсворт, теорию Ньюфелда, работы Деборы Макнамары, терапию нарушений привязанности Карла Бриша (психоанализ) и лекцию Наталии Кедровой «Привязанность с точки зрения гештальт-терапии» на Алматинской конференции МГИ.

Ньюфелд говорит о привязанности как мощнейшем инстинкте. «Стремление к близости у наших детей по интенсивности превосходит все остальное, даже потребность в пище и безопасности. […] Во взрослых заложен эквивалент этому интенсивному детскому стремлению: матери или оба родителя больше всего желают быть вблизи своего потомства и хотят наилучшим образом его обеспечивать.» (Дагмар Нойброннер, "Понимать детей. Путеводитель по теории привязанности Гордона Ньюфелда", с.25)

Привязанность — это особые эмоциональные отношения между ребенком и взрослым. Это чувства, которые испытывает ребенок к своему взрослому и взрослый к ребенку. Привязанность биологически обусловлена, она необходима для выживания потомства. Взрослый осуществляет поведение заботы и защиты, а детеныш — поведение следования.

Привязанность — фундамент психического и эмоционального здоровья. Для нормального всестороннего развития ребенка необходима связь с значимым взрослым, который может удовлетворить нужды ребенка на каждом этапе его развития. (Кедрова Н.)

Объектом привязанности обычно выступает мать, но привязанностей может быть несколько (и это хорошо): папа, бабушка, няня («деревня привязанностей» у Ньюфелда). Мать для ребенка — самая главная, самая важная фигура на фоне всего остального мира. По мере взросления она из фигуры должна стать надежным фоном, на котором ребенок сможет развернуть [фигуру] интерес к миру. Если этого не происходит, например, из-за того что мать нестабильна, тревожна, удерживает внимание ребенка на себе, то он не может идти исследовать новый мир. Ребенок не увеличивает дистанцию с матерью, а остается и заботится о состоянии матери, становится как бы ответственным за то, как она себя чувствует.

В идеальном мире надежная, крепкая привязанность является залогом спокойной жизни, когда ребенок уверен в отношениях привязанности и может без страха и тревоги отходить на разные расстояния от матери, зная, что мир в целом стабилен и безопасен (потому что мать стабильна и устойчива). Но в нашем реальном мире привязанность помимо надежной, может быть тревожной и или избегающей. Эти типы привязанности выявила в своем эксперименте Мэри Эйнсворт, однако сейчас ее теория критикуется из-за того, что рассматривалась только привязанность к матери, но в разное время дети ведут себя по-разному, выражая свою привязанность; их поведение зависит от обстоятельств.

По мере взросления ребенок знакомится со своими эмоциями. Когда ребенок плачет, кричит, грустит, задача взрослого — принять эти детские эмоции, спокойно выдержать и объяснить, что с ним происходит и как быть. Спокойствие взрослого и его умение принимать собственные разные состояния (=контейнирование) являются залогом психического и эмоционального здоровья ребенка. Если родитель может выдерживать детскую стихию, не срывается сам, не игнорирует и не обесценивает, ребенок учится реагировать адекватно реальности: плакать, когда обидно, злиться на нарушение границ, грустить, когда теряешь что-то важное, а также гордиться и радоваться, когда что-то получилось.

Если родитель не может выдерживать свои эмоции, он не может выдерживать и детские. Тогда взрослый в ответ на детскую фрустрацию сам начинает злиться, требовать прекратить, угрожать, внушать вину, стыдить, пугать. Почти у всех нас были такие родители, кому были непереносимы наши детские переживания. Но если мы уже не дети, значит, у нас есть выбор, как жить, менять свое поведение, слушать свои эмоции и не обесценивать.

Я знаю много историй, когда детям говорили, что они не должны злиться или обижаться, все эти «нельзя», «некрасиво», «должен», «потому что я так сказал», «если не прекратишь, то …» и так далее. И сейчас люди, приходя в терапию, не понимают, что делать с эмоциями. Боятся, что волна гнева (чаще всего запрещенкой является злость) снесет все вокруг, если они позволят себе признать, что эмоции есть и они их чувствуют. В терапии есть возможность прикоснуться к своим переживаниям и безопасно их прожить в присутствии психолога.

Отношения привязанности выражаются в 4 аспектах: тело, глаза, рука, голос. Приведу краткую расшифровку отрывка лекции Наталии Кедровой.

Принято считать, что привязанность нужна только в детстве, и что она заканчивается, когда ребенок вырастает. Но это не совсем так — привязанность трансформируется в партнерские отношения в зрелом возрасте. Это возможно, если взрослый чувствителен и внимателен к ребенку. Тогда привязанность из зависимости переходит к взаимному уважению и сотрудничеству.

Я только недавно осознала свое материнство именно как отношения с детьми. Что я не просто обслуживатель детей. Не функция, а живой человек со своими желаниями. И они со своими. Нам надо как-то договариваться.

А мне всегда было сложно в отношениях. Начинать их, поддерживать, проходить трудные места, обсуждать, выдерживать. С детьми это оказалось дико сложно. Бесконечное присутствие, включенность в них, — по крайней мере они этого требуют, и я старалась это давать. Однако меня не хватало на всех, и естественно, я злилась, кричала, винила себя, снова старалась и снова срывалась. Потом я поняла вот это всё про «маску себе, потом ребенку», «качество, а не количество», «ребенку нужна счастливая мама»... и стала чаще приглашать няню. Теперь те часы, что мы вместе с ними, я гораздо приятнее провожу, зная, что у меня есть свое время и свое пространство. Я не выжимаю себя до последней капли, не жертвую собой.

Мне помогла психотерапия и книги про привязанность. Поделюсь цитатами.

В Фейсбуке есть группа «Заботливая альфа», где родителям можно получить информационную и эмоциональную поддержку от участников и специалистов русскоязычного отделения института Ньюфелда. Также рекомендую почитать брошюру про привязанность, она есть на сайте интернет-сообщества.